На черно-белом кадре кинохроники,
У взрывом размозженного гидранта,
Лицо застыло бледное покойника,
В немецкой форме серой интенданта.
Рапидом кадры сепии проносятся,
Войны прошедшей, как страницы книжки,
А я всё вижу дырку в переносице,
Белёсый чуб немецкого мальчишки.
Конец войны, и дни в апреле нервные,
Советский «Як» рвёт облака над кирхами,
Его вполне возможно звали Германом,
Что не дождалась Марта в Гельзекирхене.